Sono soltanto volume in cui abita qualcosa
per cui non bastano i nomi della terra.
Sono una costruzione di sudore e ossa —
suo possedimento, non mia carne.
Qualcosa: un significato sconosciuto
insediatosi in una cuccia altrui
per sfrattare i padroni, saltare fuori,
non voltarsi a guardare quando morirò.
In me, di me più audace, la parola
non pronunciata oscilla,
mentre nell’emorragia di luce del cielo
io tremo di foglie, di rami.
Esiste un modo per chiamare il senza nome?
Non lo dico. Non si può chiedere al dizionario
come si chiama una parola
finché non gliela diciamo noi stessi.
Mio imperituro e misterioso oppressore,
stretto nella morsa del già noto…
E io mi espando, divento universo —
io e l’universo di concerto: una sola cosa.
Qualcosa. Non c’è la parola. Ma dalla sua
fonte tremendamente mite fiotta amore.
E già si vede il suo futuro profilo
battersi per i fratelli, le sorelle.
Com’è oscuro, assurdo tutto questo.
Chi è fratello di chi, chi la sorella?
Ognuno — di tutti. Quando arriva, la parola
non conosce parenti lontani.
Bacia sulle labbra l’inanime, e il respiro
della risposta è grande, manifesto.
Unica, la parola annienta caos e delirio,
e parla ai mortali dell’eterno.
Bella Achatovna Achmadulina
1982
(Traduzione di Serena Vitale)
da “Lo giuro”, Interlinea Edizioni, Novara, 2008
∗∗∗
«Я лишь объем, где обитает что-то,»
Я лишь объем, где обитает что-то,
чему малы земные имена.
Сооруженье из костей и пота —
его угодья, а не плоть моя.
Его не знаю я: смысл-незнакомец,
вселившийся в чужую конуру —
хозяев выжить, прянуть в заоконность,
не оглянуться, если я умру.
О слово, о несказанное слово!
Оно во мне качается смелей,
чем я, в светопролитье небосклона,
качаюсь дрожью листьев и ветвей.
Каков окликнуть безымянность способ?
Не выговорю и не говорю…
Как слово звать — у словаря не спросишь,
покуда сам не скажешь словарю.
Мой притеснитель тайный и нетленный,
ему в тисках известного — тесно.
Я растекаюсь, становлюсь вселенной,
мы с нею заодно, мы с ней — одно.
Есть что-то. Слова нет. Но грозно кроткий
исток его уже любовь исторг.
Уж видно, как его грядущий контур
вступается за братьев и сестер.
Как это все темно, как бестолково.
Кто брат кому и кто кому сестра?
Всяк всякому. Когда приходит слово,
оно не знает дальнего родства.
Оно в уста целует бездыханность
и вдох ответа — явен и велик.
Лишь слово попирает бред и хаос
и смертным о бессмертье говорит.
Белла Ахатовна Ахмадулина
da “Огонек”, Издательство “Правда.”, 1987
Poesia in rete 