12.

Vanno via con passo lento,
sempre avanti… Chi va là?
È un vessillo che sul vento
fruscia e oscilla in qua e in là…

Dietro ai cumuli in agguato
forse c’è chi sta aspettando…
No, è il cane allampanato
che li segue zoppicando…

«Passa via, vagabondo!
Via rognoso, via, se no…
Come un cane, o vecchio mondo,
passa via, t’abbatterò!»

Mostra i denti come un lupo,
con la coda ritta sta,
cane povero e sparuto…
«Rispondete: chi va là?»

«Chi è che che scuote la bandiera?»
«Oh che buio maledetto!»
«Chi è che va di gran carriera?
chi si fa là parapetto?»

«Su, compagno, alza le mani!
Prender te per noi è un gioco.
Tu cadrai nelle mie mani
vivo o morto! Attenti: fuoco!»

Tratatà!… Ma è solo l’eco
che risponde secco e breve.
La tormenta con un bieco
riso danza fra la neve!

Tratatà!
Tratarà!

… Cosí vanno nella sera,
         ed il cane è ormai laggiú
ma davanti alla bandiera,
        camminando lieve,
        nel vortice di neve,
di rose inghirlandato
in un nembo imperlato,
         avanti marci tu,
         non veduto, o Gesú!

Aleksandr Aleksandrovič Blok

(Traduzione di Renato Poggioli)

da “I dodici”, Einaudi, Torino, 1965

«Il 29 gennaio 1918, quando ebbe dato compimento ai Dodici, Aleksandr Blok segnò nel suo diario: “Oggi io sono un genio”. Meno di due anni innanzi, il 25 marzo 1916, quel diario registra tutt’altra confessione: “Giorni fa ho pensato che non debbo scrivere versi, perché ne sono troppo capace. Bisogna mutare ancora (oppure che intorno le cose mutino) per ricevere di nuovo la possibilità di superare il materiale”. Se Blok poté sollevarsi ad una nuova altezza di poesia, a quella suprema della sua ascesa creativa, fu perché intorno le cose erano mutate portentosamente, perché la coscienza escatologica, che aveva pervaso la Russia di Blok e in Blok s’era espressa con tensione estrema, sembrava vedere in atto i propri presagi d’apprensione o d’aspettazione, quasi che un nuovo eone, terribile o felice, stesse per succedere all’antico». (Clara Strada Janovič)

∗∗∗

12.

…Вдаль идут державным шагом…
— Кто ещё там? Выходи!
Это — ветер с красным флагом
Разыгрался впереди…

Впереди — сугроб холодный.
— Кто в сугробе — выходи!
Только нищий пёс голодный
Ковыляет позади…

— Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пёс паршивый,
Провались — поколочу!

…Скалит зубы — волк голодный —
Хвост поджал — не отстаёт —
Пёс холодный — пёс безродный…
— Эй, откликнись, кто идет?

— Кто там машет красным флагом?
— Приглядись-ка, эка тьма!
— Кто там ходит беглым шагом,
Хоронясь за все дома?

— Всё равно, тебя добуду,
Лучше сдайся мне живьем!
— Эй, товарищ, будет худо,
Выходи, стрелять начнем!

Трах-тах-тах! — И только эхо
Откликается в домах…
Только вьюга долгим смехом
Заливается в снегах…

Трах-тах-тах!
Трах-тах-тах!

…Так идут державным шагом —
Позади — голодный пёс.
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой неведим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос.

Александр Блок

da “Двенадцать”, 1918

Paolo Roversi, Vlada Roslyakova

Sottile sei come un cero del tempio,
l’occhio hai trafitto da spade d’amore.
Io non ti chiedo un sol bacio: in silenzio
vorrei deporre sul rogo il mio cuore.

Io non ti chiedo una sola carezza:
t’offenderebbe la mia rozza mano.
Ma dal cancello ti guardo in purezza
rose di porpora cogliere e t’amo.

Sempre ti bruciano i raggi del sole
e via t’involi sul vento che fugge.
Su te c’è un angelo senza parole:
io gusto in cuore il dolor che mi strugge.

Mentre t’intreccio nei riccioli, adagio,
dei versi ignoti gli strani diamanti,
getto il mio cuore invaghito nel lago
meraviglioso degli occhi raggianti.

Aleksandr Aleksandrovič Blok

(Traduzione di Renato Poggioli)

da “Il fiore del verso russo”, Passigli Editori, 1998

∗∗∗

Девушка из Spoleto

Строен твой стан, как церковные свечи.
Взор твой – мечами пронзающий взор.
Дева, не жду ослепительной встречи –
Дай, как монаху, взойти на костёр!

Счастья не требую. Ласки не надо.
Лаской ли грубой тебя оскорблю?
Лишь, как художник, смотрю за ограду,
Где ты срываешь цветы,- и люблю!

Мимо, всё мимо – ты ветром гонима –
Солнцем палима – Мария! Позволь
Взору – прозреть над тобой херувима,
Сердцу – изведать сладчайшую боль!

Тихо я в тёмные кудри вплетаю
Тайных стихов драгоценный алмаз.
Жадно влюблённое сердце бросаю
В тёмный источник сияющих глаз.

Алекса́ндр Алекса́ндрович Блок

3 Июнь 1909

da “Стихотворения. Поэмы. Театр”, Гос. изд-во худож. лит-ры, 1955

A me non piace il vano dizionario
delle frasi e vocaboli d’amore:
« Sei mio ». «Son tua ». «Io t’amo! ».«Tuo per sempre ».

A me non piace essere schiavo. Io guardo
la donna bella in fondo alle pupille
e le dico: « Stanotte. Sai, domani
è un altro giorno, nuovo e bello. Vieni.
Portami una follia nuova, trionfale.
All’alba me ne andrò via per cantare ».

L’anima mia è semplice. Nutrita
fu dal vento salmastro e dall’aroma
resinoso dei pini. Ella è segnata
dalle impronte medesime che rigano
la pelle segaligna del mio viso,
che è bello della squallida bellezza
delle fredde marine e delle dune.

Cosí pensavo lungo la frontiera
di Finlandia, la lingua decifrando
strana nei verdi occhi dei Finni scialbi.
C’era gran pace. Accanto alla banchina
un treno pronto accese fuoco e fumo.
Pigra la russa guardia doganale
riposava su un cumulo di sabbia
erto, dove finiva il terrapieno.
Là cominciava un’altra terra, e muta
una chiesa ortodossa contemplava
lo sconosciuto estraneo paese.

Cosí pensavo. Ed ella sopraggiunse,
si fermò sulla china: erano gli occhi
rossi di sabbia e sole. Ed i capelli,
unti come la resina dei pini,
cadevan sulle spalle in flutti azzurri.
S’accostò. S’incrociò il suo ferino
sguardo col mio sguardo ferino. Rise
ad alta voce. E gettò contro a me
un ciuffo d’erba e un pugno d’aurea sabbia.
Poi con un balzo risalí. Scomparve,
galoppando al di là del terrapieno.

La inseguii di lontano. Mi graffiavano
le felci il volto. Insanguinai le dita,
mi lacerai il vestito. Ma correvo
urlando come belva e la chiamavo:
e la mia voce era suon di corno.
Ma lei, delineando un’orma lieve
sulle dune friabili, scomparve
fra le trame notturne degli abeti.

Ora io giaccio anelando sulla sabbia.
Ma ancora nelle mie rosse pupille
ella corre, ella ride: ed i capelli
ridono ancora, ridono le gambe,
ride al vento la veste nella corsa.

Io giaccio e penso: oggi sarà notte.
Domani sarà notte. Rimarrò
qui finché non l’agguanti come fiera
o col suono di corno della voce
non le tagli la fuga. E non dirò:
«Mia. Sei mia ». Purché lei mi dica:
« Son tua! son tua! »

Aleksandr Aleksandrovič Blok

(Traduzione di Renato Poggioli)

da “Il fiore del verso russo”, Passigli Editori, 1998

∗∗∗

В дюнах

Я не люблю пустого словаря
Любовных слов и жалких выражений:
« Ты мой », « Твоя », « Люблю », « Навеки твой ».
Я рабства не люблю. Свободным взором
Красивой женщине смотрю в глаза
И говорю: « Сегодня ночь. Но завтра −
Сияющий и новый день. Приди.
Бери меня, торжественная страсть.
А завтра я уйду − и запою ».

Моя душа проста. Соленый ветер
Морей и смольный дух сосны
Ее питал. И в ней − всё те же знаки,
Что на моем обветренном лице.
И я прекрасен − нищей красотою
Зыбучих дюн и северных морей.

Так думал я, блуждая по границе
Финляндии, вникая в темный говор
Небритых и зеленоглазых финнов.
Стояла тишина. И у платформы
Готовый поезд разводил пары.
И русская таможенная стража
Лениво отдыхала на песчаном
Обрыве, где кончалось полотно.
Так открывалась новая страна −
И русский бесприютный храм глядел
В чужую, незнакомую страну.

Так думал я. И вот она пришла
И встала на откосе. Были рыжи
Ее глаза от солнца и песка.
И волосы, смолистые как сосны,
В отливах синих падали на плечи.
Пришла. Скрестила свой звериный взгляд
С моим звериным взглядом. Засмеялась
Высоким смехом. Бросила в меня
Пучок травы и золотую горсть
Песку. Потом − вскочила
И, прыгая, помчалась под откос…

Я гнал ее далёко. Исцарапал
Лицо о хвои, окровавил руки
И платье изорвал. Кричал и гнал
Ее, как зверя, вновь кричал и звал,
И страстный голос был − как звуки рога.
Она же оставляла легкий след
В зыбучих дюнах, и пропала в соснах,
Когда их заплела ночная синь.

И я лежу, от бега задыхаясь,
Один, в песке. В пылающих глазах
Еще бежит она − и вся хохочет:
Хохочут волосы, хохочут ноги,
Хохочет платье, вздутое от бега…
Лежу и думаю: “Сегодня ночь
И завтра ночь. Я не уйду отсюда,
Пока не затравлю ее, как зверя,
И голосом, зовущим, как рога,
Не прегражу ей путь. И не скажу:
« Моя! Моя! »− И пусть она мне крикнет:
« Твоя! Твоя! »

Алекса́ндр Алекса́ндрович Блок

da “Сочинения: стихотворения, поэмы, театр, статьи и речи, письма”, Гос. изд-во худож. лит-ры, 1946

Édouard Boubat, Lella in Concarneau, 1948

Qui il silenzio fiorisce movendo
il pesante vascello dell’anima,
e il vento, cane docile, lambisce
i giunchi appena incurvati.

Qui il desiderio in un’insenatura
vuota fa attraccare i suoi vascelli.
E in questa quiete è dolce non sapere
dei murmuri lontani della terra.

Qui a lievi immagini, a lievi pensieri
io consacro i miei versi,
e con un languido fruscío li accolgono
le armoniose correnti del fiume.

Abbassando le ciglia con languore,
voi, fanciulle, nei versi avete letto
come le gru da una pagina all’altra
siano volate nella lontananza.

Ed ogni suono era per voi allusione
e sonava ineffabile ogni verso.
Ed amavate nell’ampia largura
delle mie rime scorrevoli.

E ciascuna per sempre ha conosciuto
e non potrà dimenticare mai
come baciava, come s’avvinghiava,
come cantava l’acqua silenziosa.

Aleksandr Aleksandrovič Blok

ottobre 1906

(Traduzione di Angelo Maria Ripellino)

da “Aleksandr Blok, Poesie”, “Poeti della Fenice” Guanda, 2000

∗∗∗

Тишина цветет

Здесь тишина цветет и движет
тяжелым кораблем души,
и ветер, пес послушный, лижет
чуть пригнутые камыши.

Здесь в заводь праздную желанье
свои приводит корабли.
И сладко тихое незнанье
о дальних ропотах земли.

Здесь легким образам и думам
я отдаю стихи мои,
и томным их встречают шумом
реки согласные струи.

И, томно опустив ресницы,
вы, девушки, в стихах прочли,
как от страницы до страницы
в даль потянули журавли.

И каждый звук был вам намеком
и несказанным — каждый стих.
И вы любили на широком
просторе легких рифм моих.

И каждая навек узнала
и не забудет никогда,
как обнимала, целовала,
как пела тихая вода.

Алекса́ндр Алекса́ндрович Блок

октябрь 1906

da “Полное собрание стихотворений в двух томах”, Советский писатель, 1946